Памир холодильник фото: Холодильники “Памир”: Как Таджикистан лишился легенды промышленности

Каллахан говорит, что поголовье скота было распределено гораздо более равномерно, когда те, кто порвал с Рахманкулом, вернулись в Афганистан.

«У вас не было хана, который контролировал весь скот и мог удерживать его от людей», — объясняет он. «Не было особо богатых парней, заинтересованных в политической власти. Так что с тех пор там не было развитой вертикальной структуры руководства».

В какой-то момент три лидера разных кланов объявили себя законными ханами.

«Всем последующим ханам приходилось работать на основе консенсуса», — говорит он. «У них не было власти в том смысле, что они могли заставить кого-либо что-либо сделать».

Это дает членам сегодняшней общины памирских кыргызов в Афганистане больше самостоятельности, чтобы они сами могли решать, принимать или не принимать предложение Жапарова переселиться в Кыргызстан.

Ритмом жизни кочевых кыргызов в Афганистане по-прежнему являются солнце и времена года, а не рукотворные часы.

Летом они живут в юртах на южной стороне долин Большого и Малого Памира – теневой стороне – где пасут овец, коз и яков.

Зимой они «подвешивают» свои юрты и переселяются в хижины из сырцового кирпича, построенные ими на северной стороне долины Малого Памира и у реки Пяндж на Большом Памире.

Там больше солнца, а значит снег тает быстрее. А навесы из сырцового кирпича лучше защищают от зимних ветров, гуляющих по пологим склонам долины.

Тобиас Маршалл, антрополог, проживший около 11 месяцев среди кочевников памирских кыргызов в период с 2015 по 2019 год, говорит, что у старейшин клана неоднозначное мнение о том, должны ли они остаться или уйти.

«Я знаю от многих семей, что многие люди не хотят покидать афганский Памир, — говорит Маршалл Радио Свобода. «Они сопротивляются этим планам переселения в Кыргызстан и не хотят, чтобы их представляли как людей, которым нужна помощь. Они ценят жизни, которые у них есть на этой земле».

«Один из лидеров сказал мне: «Я буду последним, кто покинет афганский Памир», — говорит Маршалл. «Он выражал свое несогласие с планом переселения. Есть возможность в относительной свободе быть настолько удаленным и владеть там ресурсами».

«Это не означает, что каждый лидер хочет остаться», — заключает Маршалл. «Это будет смешанная реакция, как это уже было. Некоторые увидят возможность избежать обязательных и трудных условий. Это будет больше беднейших слоев общества».

Десятки молодых памирских кыргызов в Афганистане говорят Азаттыку, что приветствуют идею начать новую жизнь в Кыргызстане, предполагая, что лишь несколько пожилых членов клана могут захотеть остаться.

Многие говорят, что отсутствие доступа к образованию является причиной, по которой они хотят уехать. На Памире большинству детей приходится идти более часа, чтобы добраться до отдаленной школы в те дни, когда им не поручено присматривать за домашним скотом.

В противном случае они полагаются на путешествующих учителей, которые время от времени посещают их юрты.

Хабиб уль-Рахман, 22-летний этнический кыргыз с Большого Памира, закончил девятый класс в юрте и здании школы на въезде в долину.

С тех пор он покинул Большой Памир, чтобы попытаться выучить английский язык в Файзабаде, столице провинции Бадахшан.

«Мы меньшинство, изолированное на Памире, и правительство не обращает на нас внимания», — сказал РСЕ/РС Рахман. «У нас нет доступа к вещам от правительства там, поэтому мы принимаем переселение на 100 процентов».

«У нас есть контакт с теми, кто уже уехал в Киргизию, — пояснил Рахман. «Они говорят, что очень счастливы, потому что им обеспечены условия. Им дали дом и землю. Они ходят в школу. Они учатся.”

«Я призываю правительство Афганистана сотрудничать с нашим [переездом] в Кыргызстан», — сказал он.

Чтобы закончить школу, 28-летнему Рахманкулу пришлось после окончания девятого класса на Большом Памире переехать в Ишкашимский район Бадахшана.

Сейчас он учится на первом курсе медицинского факультета отделения медсестер Бадахшанского института медицинских наук в Файзабаде.

«У нас нет особых опасений по поводу поездки в Кыргызстан, — сказал РСЕ/РС Рахманкул. «Если мы поедем туда, этого будет достаточно, чтобы люди не сталкивались с экономическими трудностями и получали поддержку, пока люди не смогут учиться, обживаться и строить для них дома».

«Но для тех, кто туда едет, должны быть рабочие места», — говорит Рахманкул. «Возможности животноводства должны быть предоставлены для взрослых, которые занимались животноводством».

«Наша просьба к кыргызскому правительству: если нас заберут, то недалеко от города», — говорит он. «Они не должны помещать нас в изолированное горное место, как Памир. Дети должны иметь возможность учиться и получать образование там».

Хабибулла Мухаммад-уулу — бывший пастух, который в 2019 году переехал с женой и детьми из бадахшанского поселка Кичи Памир в Нарынскую область Кыргызстана.

Проработав три месяца, чтобы получить афганские паспорта для своей семьи, Мухаммад-уулу профинансировал их поездку, продав свой скот в долине Большого Памира, затем наняв такси до Кабула и вылетев в Бишкек через Дубай.

«Кичи Памир — место бога. Это хорошее место», — сказал Мохаммад-уулу RFE/RL. «Но там трудно достать припасы для жизни. Для этого вы должны проехать пять дней на яках в один конец в Пакистан и еще пять дней обратно. Там очень холодно. Дети и женщины умирают очень часто».

Мохаммад-уулу говорит, что его семье было несложно приспособиться к жизни в Кыргызстане.

Он говорит, что существуют языковые различия, так как его семья использует некоторые слова дари, в то время как большинство кыргызов используют разные русские слова. Тем не менее, он говорит, что у них нет проблем с пониманием друг друга.

Мохаммад-улуу говорит, что жизнь его семьи изменилась в лучшую сторону.

«Здесь гораздо проще достать все необходимое», — говорит он. «Вы не часто болеете. Даже если вы это сделаете, врачи позаботятся о вас в любое время. Памир находится на большей высоте. Вы чувствуете, как будто вы тяжелы. У вас очень часто болит голова. Твои кости, ноги и руки тоже болят».

«На Памире мы ели много мяса овец и горных козлов, — продолжает он. «Это то, чего нам здесь не хватает. Здесь у нас есть яблоки, лук и картофель. Это то, чего у нас не было на Памире. Там у нас было только мясо, рис и хлеб».

На Большом Памире Мохаммад-уулу большую часть времени проводил, ухаживая за своим скотом, пока его жена строила традиционные юрты.

«Раньше у нас были только яки и овцы, — сказал он. «Коровы не могут сопротивляться холодному климату. У нас была только одна лошадь, на которой мы ездили на охоту».

Теперь работа Мохаммад-уулу – присматривать за скотом кыргызского фермера. Ему также платят около 30 долларов в месяц за работу в саду в детском саду.

«Я хочу, чтобы мои дети создали здесь семьи, — говорит он. — Здесь дешевле выдать приданое за девушку, а на Памире — очень дорого.

Он говорит, что кыргызское правительство помогло его семье, предоставив им первый дом и проверив, как они приспосабливаются к новой жизни.

Но он говорит, что главная причина, по которой он хочет остаться в Кыргызстане, заключается в том, что его дети имеют легкий доступ к образованию.

«Мои дети на Памире читали по-арабски, — продолжает он. «Школы на Памире раздельные для девочек и мальчиков. Здесь они все вместе учатся. Они также не учатся зимой на Памире, потому что там очень холодно».

Но не все переехавшие в Кыргызстан остались такими довольными.

Из 50 афганских памирцев, прибывших в Нарынскую область Кыргызстана в 2017 г., к июлю 2018 г. 18 вернулись в Афганистан9.0005

Все клялись, что вернутся в Кыргызстан, но это сделал только один.

Между тем, несколько из 12 памирских семей, которые первоначально пытались переселиться в Нарынскую область, по-прежнему зависят от поддержки из Бишкека, потому что им трудно найти работу.

В прошлом году правительство Кыргызстана переселило 10 из этих семей в новые дома в селе Сары-Могол Ошской области.

Написано и передано Роном Синовицем в Праге с репортажами корреспондента Кыргызской службы РСЕ/РС Бексултана Мамбетова в Нарыне и корреспондентов Радио Свободный Афганистан РСЕ/РС Ниматуллы Ахмади в Файзабаде и Мустафы Сарвара в Праге.